Жизнь и творчество салтыкова щедрина краткое содержание. Краткая биография: Салтыков-Щедрин М.Е

Родился 15 января (27 н.с.)1826 года в селе Спас-Угол Тверской губернии в старинной дворянской семье. Настоящая фамилия Салтыков, псевдоним Н. Щедрин. Детские годы прошли в родовом имении отца в "…годы… самого разгара крепостного права", в одном из глухих углов "Пошехонья". Наблюдения за этой жизнью найдут впоследствии отражение в книгах писателя.

Отец Салтыкова, Евграф Васильевич, столбовой дворянин, служил коллежским советником. Происходил из старинного дворянского рода. Мать, Ольга Михайловна, урожденная Забелина, москвичка, купеческая дочь. Михаил был шестым из девяти ее детей.

Первые 10 лет своей жизни Салтыков живет в родовом имении отца, где получает начальное домашнее образование. Первыми учителями будущего писателя были старшая сестра и крепостной живописец Павел.

В 10 лет Сатлыков был принят пансионером в Московский дворянский институт, где провел два года. В 1838, как один из отличнейших учеников, был переведен казеннокоштным воспитанником в Царскосельский лицей. В лицее начал писать стихи, но позднее понял, что не обладает поэтическим даром и оставил поэзию. В 1844 окончил курс в лицее по второму разряду (с чином X класса) и поступил на службу в канцелярию Военного министерства. Первое штатное место, помощника секретаря, получил только через два года.

Литература уже тогда занимала его гораздо больше, чем служба: он не только много читал, увлекаясь в особенности Жорж Санд и французскими социалистами (блестящая картина этого увлечения нарисована им тридцать лет спустя в четвёртой главе сборника «За рубежом»), но и писал - сначала небольшие библиографические заметки (в «Отечественных записках» 1847), потом повести «Противоречия» (там же, ноябрь 1847) и «Запутанное дело» (март 1848).

За вольнодумие в 1848 году в биографии Салтыкова-Щедрина состоялась ссылка в Вятку. Там он служил канцелярским чиновником, там же во время следствий и командировок собирал информацию для своих произведений.

В 1855 году Салтыкову-Щедрину наконец разрешили покинуть Вятку, в феврале 1856 он был причислен к Министерству внутренних дел, а затем назначен чиновником особых поручений при министре. Возвратившись из ссылки, Салтыков-Щедрин возобновляет литературную деятельность. Написанные по материалам, собранным за время пребывания в Вятке, «Губернские очерки» быстро завоевывают популярность у читателей, имя Щедрина становится известным. В марте 1858 Салтыков-Щедрин был назначен рязанским вице-губернатором, в апреле 1860 переведён на ту же должность в Тверь. В это время писатель много работает, сотрудничая с различными журналами, но в основном – с «Современником».

В 1862 писатель вышел в отставку, переехал в Петербург и по приглашению Некрасова вошел в редакцию журнала "Современник", который в это время испытывал огромные трудности (Добролюбов скончался, Чернышевский заключен в Петропавловскую крепость). Салтыков взял на себя огромную писательскую и редакторскую работу. Но главное внимание уделял ежемесячному обозрению "Наша общественная жизнь", которое стало памятником русской публицистики эпохи 1860-х.

Весьма вероятно, что стеснения, которые "Современник" на каждом шагу встречал со стороны цензуры, в связи с отсутствием надежды на скорую перемену к лучшему, побудили Салтыкова опять вступить на службу, но по другому ведомству, менее прикосновенному к злобе дня. В ноябри 1864 г. он был назначен управляющим пензенской казенной палатой, два года спустя переведен на ту же должность в Тулу, а в октябре 1867 г. — в Рязань. Эти годы были временем его наименьшей литературной деятельности: в продолжение трех лет (1865, 1866, 1867) в печати появилась только одна его статья.

После жалобы рязанского губернатора Салтыков в 1868 был отправлен в отставку в чине действительного статского советника. Переехал в Петербург, принял приглашение Н. Некрасова стать соредактором журнала "Отечественные записки", где работал в 1868 - 1884. Салтыков теперь целиком переключился на литературную деятельность. В 1869 году пишет "Историю одного города" - вершину своего сатирического искусства.

В 1875-м, будучи во Франции, встретился с Флобером и Тургеневым. Большинство произведений Михаила того времени были наполнены глубочайшим смыслом и непревзойденной сатирой, кульминация которой достигла своего апогея в гротеске под названием «Современная идиллия», а также «Господа Головлевы».

В 1880-е годы сатира Салтыкова достигает кульминации в своем гневе и гротеске: "Современные идиллии" (1877-1883); "Господа Головлевы" (1880); "Пошехонские рассказы" (1883-1884).

В 1884 правительство запретило издание «Отечественных записок». Закрытие журнала Салтыков-Щедрин пережил тяжело. Он вынужден был печататься в чуждых ему по направлению органах либералов - в журнале «Вестник Европы» и газете «Русские ведомости». Несмотря на свирепую реакцию и тяжёлую болезнь, Салтыков-Щедрин создал в последние годы такие шедевры, как «Сказки» (1882-86), в которых сжато отражены почти все главные темы его творчества; исполненные глубокого философского историзма «Мелочи жизни» (1886-87) и, наконец, широкое эпическое полотно крепостной России - «Пошехонскую старину» (1887-1889).

10 мая (28 апреля) 1889 года – Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин умирает. По собственному завещанию похоронен на Волковом кладбище в Петербурге рядом с И.С. Тургеневым.

САЛТЫКОВ (псевдоним - Н. Щедрин) Михаил Евграфович (1826 - 1889), прозаик. Родился 15 января (27 н.с.) в селе Спас-Угол Тверской губернии в старинной дворянской семье. Детские годы прошли в родовом имении отца в "… годы… самого разгара крепостного права", в одном из глухих углов «Пошехонья». Наблюдения за этой жизнью найдут впоследствии отражение в книгах писателя. Получив хорошее домашнее образование, Салтыков в 10 лет был принят пансионером в Московский дворянский институт, где провел два года, затем в 1838 переведен в Царскосельский лицей. Здесь начинает писать стихи, испытывает большое влияние статей В. Белинского и А. Герцена, произведений Н. Гоголя.

В 1844 после окончания лицея служил чиновником в канцелярии Военного министерства. "… Везде долг, везде принуждение, везде скука и ложь...", такую характеристику дал он бюрократическому Петербургу. Другая жизнь более привлекала Салтыкова: общение с литераторами, посещение «пятниц» Петрашевского, где собирались философы, ученые, литераторы, военные, объединенные антикрепостническими настроениями, поисками идеалов справедливого общества.

Первые повести Салтыкова «Противоречия» (1847), «Запутанное дело» (1848) своей острой социальной проблематикой обратили на себя внимание властей, напуганных французской революцией 1848. Писатель был выслан в Вятку за "… вредный образ мыслей и пагубное стремление к распространению идей, протрясших уже всю Западную Европу...". В течение восьми лет живет в Вятке, где в 1850 был назначен на должность советника в губернском правлении. Это дало возможность часто бывать в командировках и наблюдать чиновный мир и крестьянскую жизнь. Впечатления этих лет окажут влияние на сатирическое направление творчества писателя. В конце 1855 после смерти Николая 1, получив право «проживать где пожелает», возвращается в Петербург и возобновляет литературную работу. В 1856 - 57 были написаны «Губернские очерки», изданные от имени «надворного советника Н. Щедрина», ставшего известным всей читающей России, назвавшей его наследником Гоголя.

В это время женится на 17-летней дочери вятского вице-губернатора, Е. Болтиной. Салтыков стремился сочетать труд писателя с государственной службой. В 1856 - 58 был чиновником особых поручений в Министерстве внутренних дел, где были сосредоточены работы по подготовке крестьянской реформы.

В 1858 - 62 служил вице-губернатором в Рязани, затем в Твери. Всегда стремился окружать себя на месте своей службы людьми честными, молодыми и образованными, увольняя взяточников и воров.

В эти годы пишет рассказы и очерки («Невинные рассказы», 1857 - 63; «Сатиры в прозе», 1859 - 62), а также статьи по крестьянскому вопросу.

В 1862 выходит в отставку, переезжает в Петербург и по приглашению Некрасова входит в редакцию журнала «Современник», который в это время испытывает огромные трудности (Добролюбов скончался, Чернышевский заключен в Петропавловскую крепость). Салтыков берет на себя огромную писательскую и редакторскую работу. Но главное внимание отдает ежемесячному обозрению «Наша общественная жизнь», которое стало памятником русской публицистики эпохи 1860-х.

В 1864 Салтыков выходит из редакции «Современника», причиной послужили внутрижурнальные разногласия по вопросам тактики общественной борьбы в новых условиях. Возвращается на государственную службу.

В 1865 - 68 возглавлял Казенные палаты в Пензе, Туле, Рязани; наблюдения за жизнью этих городов легли в основу «Писем о провинции» (1869). Частая смена мест службы объясняется конфликтами с начальниками губерний, над которыми писатель «смеялся» в памфлетах-гротесках. После жалобы рязанского губернатора Салтыков в 1868 был отправлен в отставку в чине действительного статского советника. Переезжает в Петербург, принимает приглашение Н. Некрасова стать соредактором журнала «Отечественные записки», где работает в 1868 - 84. Салтыков теперь целиком отдается литературной деятельности. В 1869 - 70 пишет «Историю одного города», вершину своего сатирического искусства.

В 1875 - 76 лечился за границей, посещал страны Западной Европы в разные годы жизни. В Париже встречался с Тургеневым, Флобером, Золя.

В 1880-е сатира Салтыкова достигает кульминации в своем гневе и гротеске: «Современные идиллии» (1877 - 83); «Господа Головлевы» (1880); «Пошехонские рассказы» (1883 - 84).

В 1884 журнал «Отечественные записки» был закрыт, после чего Салтыков вынужден был печататься в журнале «Вестник Европы».

В последние годы жизни создал свои шедевры: «Сказки» (1882 - 86); «Мелочи жизни» (1886 - 87); «Пошехонская старина» (1887 - 89). За несколько дней до смерти он написал первые страницы нового произведения «Забытые слова», где хотел напомнить «пестрым людям» 1880-х об утраченных ими словах: «совесть, отечество, человечество… другие там еще...».

Использованы материалы кн.: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.

Литература:

1. Соколова К.И. Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. М., 1993.

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин родился 15 (27) января 1826 года в селе Спас-Угол Тверской губернии в старинной дворянской семье. Начальное образование будущий писатель получил в домашних условиях – с ним занимались крепостной живописец, сестра, священник, гувернантка. В 1836 года Салтыков-Щедрин обучался в Московском дворянском институте, с 1838 – в Царскосельском лицее.

Военная служба. Ссылка в Вятку

В 1845 году Михаил Евграфович оканчивает лицей и поступает на службу в военную канцелярию. В это время писатель увлекается французскими социалистами и Жорж Санд, создает ряд заметок, повестей («Противоречие», «Запутанное дело»).

В 1848 году в краткой биографии Салтыкова-Щедрина наступает длительный период ссылки – за вольнодумие он был отправлен в Вятку. Там писатель прожил восемь лет, сначала служил канцелярским чиновником, а после был назначен советником в губернском правлении. Михаил Евграфович часто ездил в командировки, во время которых собирал информацию о провинциальной жизни для своих произведений.

Государственная деятельность. Зрелое творчество

Вернувшись в 1855 году из ссылки, Салтыков-Щедрин поступил на службу в министерство внутренних дел. В 1856-1857 годах были опубликованы его «Губернские очерки». В 1858 году Михаила Евграфовича назначили вице-губернатором Рязани, а затем Твери. Параллельно писатель печатался в журналах «Русский вестник», «Современник», «Библиотека для чтения».

В 1862 году Салтыков-Щедрин, биография которого ранее была связана больше с карьерой, чем с творчеством, покидает государственную службу. Остановившись в Петербурге, писатель устраивается работать редактором в журнал «Современник». Вскоре выходят его сборники «Невинные рассказы», «Сатиры в прозе».

В 1864 году Салтыков-Щедрин вернулся на службу, заняв должность управляющего казенной палаты в Пензе, а затем в Туле и Рязани.

Последние годы жизни писателя

С 1868 года Михаил Евграфович уходит в отставку, активно занимается литературной деятельностью. В этом же году писатель становится одним из редакторов «Отечественных записок», а после смерти Николая Некрасова занимает пост ответственного редактора журнала. В 1869 – 1870 годах Салтыков-Щедрин создает одно из самых известных своих произведений – «История одного города» (краткое содержание) , в котором поднимает тему отношений народа и власти. Вскоре издаются сборники «Признаки времени», «Письма из провинции», роман «Господа Головлевы».

В 1884 году «Отечественные записки» были закрыты, и писатель начинает печататься в журнале «Вестник Европы».

В последние годы творчество Салтыкова-Щедрина достигает кульминации в гротеске. Писатель издает сборники «Сказки» (1882 – 1886), «Мелочи жизни» (1886 – 1887), «Пешехонская старина» (1887 – 1889).

Умер Михаил Евграфович 10 мая (28 апреля) 1889 года в Санкт-Петербурге, похоронен на Волковском кладбище.

Хронологическая таблица

Другие варианты биографии

• Во время обучения в лицее Салтыков-Щедрин публиковал свои первые стихотворения, однако быстро разочаровался в поэзии и навсегда оставил это занятие.
• Михаил Евграфович сделал популярным литературный жанр социально-сатирической сказки, направленной на разоблачение людских пороков.
• Ссылка в Вятку стала поворотным моментом в личной жизни Салтыкова-Щедрина – там он познакомился со своей будущей женой Е. А. Болтиной, с которой прожил 33 года.
• Пребывая в вяткинской ссылке, писатель переводил труды Токвиля, Вивьена, Шерюеля, делал заметки о книге Беккари.
• В соответствии с просьбой в завещании, Салтыков-Щедрин был похоронен рядом с могилой

Салтыков-Щедрин, Михаил Евграфович (настоящая фамилия Салтыков, псевдоним Николай Щедрин; 15 (27) января 1826 - 28 апреля (10 мая) 1889 - русский писатель, журналист, редактор журнала «Отечественные записки», Рязанский и Тверской вице-губернатор.

Михаил Салтыков родился в старой дворянской семье, в имении родителей, селе Спас-Угол Калязинского уезда Тверской губернии. Был шестым ребёнком потомственного дворянина и коллежского советника Евграфа Васильевича Салтыкова (1776-1851). Мать писателя, Забелина Ольга Михайловна (1801-1874), была дочерью московского дворянина Забелина Михаила Петровича (1765-1849) и Марфы Ивановны (1770-1814).

У будущего писателя была деспотичная мать. Забелина Ольга Михайловна была напрочь лишена человечности, и ее образ позже воплотится в «Господах Головлевых». В семье было шестеро детей, и, несмотря на то, что Миша слыл любимчиком, семейных разборок он навидался сполна. Но мальчика это будто, наоборот, закалило. Период до десяти лет автор впоследствии почти автобиографично опишет в «Пошехонской старине». Салтыков всегда вспоминал свое детство с горечью и, как правило, не любил о нем говорить. Детство его проходило в основном в одиночестве, все старшие дети уже разъехались учиться. А воспитанием его мало занимались по-настоящему.

Хотя в примечании к «Пошехонской старине» Салтыков-Щедрин и просил не смешивать его с личностью Никанора Затрапезного, от имени которого ведётся рассказ, но полнейшее сходство многого из сообщаемого о Затрапезном с несомненными фактами жизни Салтыкова-Щедрина позволяет предполагать, что «Пошехонская старина» имеет отчасти автобиографический характер.

Первым учителем Салтыкова-Щедрина был крепостной человек его родителей, живописец Павел Соколов; потом с ним занимались старшая сестра, священник соседнего села, гувернантка и студент Московской духовной академии. Десяти лет от роду он поступил в Московский дворянский институт, а два года спустя был переведён, как один из лучших учеников, казённокоштным воспитанником в Царскосельский лицей. Именно там он и начал свою деятельность писателя.

В 1844 году окончил лицей по второму разряду (то есть с чином X класса), 17 из 22 учеников, потому что поведение его аттестовалось не более как «довольно хорошим»: к обычным школьным проступкам (грубость, курение, небрежность в одежде) у него присоединялось «писание стихов» «неодобрительного» содержания. В лицее под влиянием свежих ещё тогда пушкинских преданий каждый курс имел своего поэта; на XIII курсе эту роль играл Салтыков-Щедрин. Несколько его стихотворений было помещено в «Библиотеке для чтения» 1841 и 1842 годов, когда он был ещё лицеистом; другие, напечатанные в «Современнике» (ред. Плетнёва) в 1844 и 1845 годах, написаны им также ещё в лицее; все эти стихотворения перепечатаны в «Материалах для биографии И. Е. Салтыкова», приложенных к полному собранию его сочинений.

Ни одно из стихотворений Салтыкова-Щедрина (отчасти переводных, отчасти оригинальных) не носит на себе следов таланта; позднейшие по времени даже уступают более ранним. Салтыков-Щедрин скоро понял, что у него нет призвания к поэзии, перестал писать стихи и не любил, когда ему о них напоминали. Однако в этих ученических упражнениях чувствуется искреннее настроение, большей частью грустное, меланхоличное (в тот период у знакомых Салтыков-Щедрин слыл под именем «мрачного лицеиста»).

В августе 1845 Салтыков-Щедрин был зачислен на службу в канцелярию военного министра и только через два года получил там первое штатное место - помощника секретаря. Литература уже тогда занимала его гораздо больше, чем служба: он не только много читал, увлекаясь в особенности Жорж Санд и французскими социалистами (блестящая картина этого увлечения нарисована им тридцать лет спустя в четвёртой главе сборника «За рубежом»), но и писал - сначала небольшие библиографические заметки (в «Отечественных записках» 1847), потом повести «Противоречия» (там же, ноябрь 1847) и «Запутанное дело» (март 1848).

Уже в библиографических заметках, несмотря на маловажность книг, по поводу которых они написаны, проглядывает образ мыслей автора - его отвращение к рутине, к прописной морали, к крепостному праву; местами попадаются и блёстки насмешливого юмора.

В первой повести Салтыкова-Щедрина, «Противоречия», которую он никогда впоследствии не перепечатывал, звучит, сдавленно и глухо, та самая тема, на которую были написаны ранние романы Ж. Санд: признание прав жизни и страсти. Герой повести, Нагибин - человек, обессиленный тепличным воспитанием и беззащитный против влияний среды, против «мелочей жизни». Страх перед этими мелочами и тогда, и позже (например, в «Дороге» в «Губернских очерках») был знаком, по-видимому, и самому Салтыкову-Щедрину - но у него это был тот страх, который служит источником борьбы, а не уныния. В Нагибине отразился, таким образом, только один небольшой уголок внутренней жизни автора. Другое действующее лицо романа - «женщина-кулак», Крошина - напоминает Анну Павловну Затрапезную из «Пошехонской старины», то есть навеяно, вероятно, семейными воспоминаниями Салтыкова-Щедрина.

Гораздо крупнее «Запутанное дело» (перепечатано в «Невинных рассказах»), написанное под сильным влиянием «Шинели», может быть, и «Бедных людей», но заключающее в себе несколько замечательных страниц (например, изображение пирамиды из человеческих тел, которая снится Мичулину). «Россия, - так размышляет герой повести, - государство обширное, обильное и богатое; да человек-то глуп, мрёт себе с голоду в обильном государстве». «Жизнь - лотерея», подсказывает ему привычный взгляд, завещанный ему отцом; «оно так, - отвечает какой-то недоброжелательный голос, - но почему же она лотерея, почему ж бы не быть ей просто жизнью?» Несколькими месяцами раньше такие рассуждения остались бы, может быть, незамеченными - но «Запутанное дело» появилось в свет как раз тогда, когда Февральская революция во Франции отразилась в России учреждением так называемого Бутурлинского комитета (по имени его председателя Д. П. Бутурлина), облечённого особыми полномочиями для обуздания печати.

В Вятке

В наказание за вольнодумие уже 28 апреля 1848 года он был выслан в Вятку и 3 июля определён канцелярским чиновником при Вятском губернском правлении.

В ноябре того же года он был назначен старшим чиновником особых поручений при вятском губернаторе, затем два раза занимал должность правителя губернаторской канцелярии, а с августа 1850 был советником губернского правления. О службе его в Вятке сохранилось мало сведений, но, судя по записке о земельных беспорядках в Слободском уезде, найденной после смерти Салтыкова-Щедрина в его бумагах и подробно изложенной в «Материалах» для его биографии, он горячо принимал к сердцу свои обязанности, когда они приводили его в непосредственное соприкосновение с народной массой и давали ему возможность быть ей полезным.

За что же Салтыков был сослан в Вятку?

В середине XIX века Вятка считалась окраиной России, «медвежьим углом», «околицей лапотной России». Однако стоит заметить, что серьезных преступников сюда никогда не ссылали, видимо считая это слишким мягким наказанием. Многие и не знали, что тот же Салтыков был ссыльным. Молодые чиновники часто приезжали в Вятку, чтобы сделать себе карьеру. Приезжали, служили два года, в соответствии с табелем о рангах продвигались по службе на несколько пунктов и уезжали. При этом иногда и с деньгами, так как взятки здесь всегда процветали.

В советское время ссыльного в Вятку человека воспринимали как несчастного, обиженного жизнью. Хотя в действительности, например, у молодого приезжего чиновника Салтыкова-Щедрина было четверо слуг, свой выезд, личный дом. Он занимал должность третьего чиновника по рангу, радушно принимался в лучших домах, в том числе в губернаторском доме, женился на дочери вице-губернатора.

За что же Салтыков был сослан в Вятку?

С известным революционным деятелем Буташевичем – Петрашевским Салтыков познакомился еще в студенческие годы — оба они были выпускниками Царскосельского лицея. Михаил Петрашевский пригласил Салтыкова бывать на своих знаменитых «пятницах» – еженедельных собраниях, которые проходили в его доме. На этих «пятницах» Салтыков проникся либеральными идеями и под их влиянием создал повести «Запутанное дело» и «Противоречие», за которые его и сослали в Вятку.

Уже потом, находясь в Вятке, Салтыков-Щедрин однажды заметил в частной беседе: «И дернул же меня черт написать такую ерунду». Стоит отметить, что Николай I, возможно, и не сослал бы Михаила Евграфовича в ссылку, но обстоятельства поспособствовали этому. В то время Салтыков начал служить в Петербурге в военном министерстве под началом Александра Ивановича Чернышева. Как-то на одном из светских раутов, после того, как повести писателя вышли в свет, Николай I попенял Чернышеву: «И что это твои служащие таким бумагомарательством занимаются»? И, несмотря на то, что фраза эта была сказана императором больше в шутку, Чернышев довольно серьезно воспринял эти слова, видимо посчитав себя публично опозоренным. Впоследствии Чернышев стал одним из тех, кто активно настаивал на том, чтобы Салтыков понес наказание за свои повести. Изначально он даже предложил сослать Салтыкова рядовым на Кавказ, но здесь Николай сказал: «Но ты уж что-то чересчур тут стараешься». Так начинающего «бумагомарателя» за «вредный образ мыслей» было решено сослать на службу в Вятку — место, куда ссылали за незначительные проступки.

Портрет и характер молодого ссыльного чиновника

Михаила Салтыкова
Человек очень талантливый, как чиновник. С подчиненными был очень лоялен, с начальством несдержан и своеволен, свои эмоции никогда не скрывал. Терпеть не мог взятки – боролся с ними постоянно. Характер приезжий чиновник имел несносный. Был очень умен и остроумен, однако общаться с ним было очень тяжело. Семья Иониных была одной из немногих, с которой Салтыков подружился. Софья Карловна, супруга врача Ионина, была истинной немкой – очень сдержанной в своих эмоциях. По ее рассказам, Салтыков мог убежать из-за стола, разобидевшись на какую – то мелочь, хлопнуть дверью и, побегав по улице Спасской, вновь вернуться и сесть за стол. Тогда она, как ни в чем не бывало, снова наливала ему чашечку чая, и беседа продолжалась.
В силу замкнутости своего характера, современники Салтыкова-Щедрина награждали его такими эпитетами, как одинокий, отчужденный, обособленный.
В тот день, когда Салтыков приехал в город, губернатор приболел, поэтому не смог его встречать. Но на встрече присутствовал лечащий врач губернатора, который в своих заметках довольно подробно описал детали первой его встречи с молодым ссыльным чиновником. Так он описывал первые действия молодого человека: «Прошел в приемную, начал нервно прохаживаться, подошел к зеркалу, начал растирать руки и ноги, ворча при этом: вишь, как укатали черти». Салтыков был очень раздражен тем фактом, что губернатор его не встретил и всячески выказывал свое недовольство. Внешность Салтыкова врач описал как «среднего роста с длинными волосами и бледным лицом». Так в первый же день, появившись в приемной губернатора, Салтыков начал его критиковать. Однако, стоит отметить, что в последующем Салтыков был очень любим и уважаем губернатором, так как трудился не покладая рук. Он очень многое сделал для Вятки как чиновник в сферах развития торговли, безопасности и благоустройства города. Всю свою жизнь боролся со взяточничеством.
Несмотря на то, что чиновничья служба тяготила Михаила Евграфовича, он очень ответственно к ней относился. С утра до ночи просиживая над бумагами, он писал: «Я гибну среди подлейших бумаг губернского правления». Наверное, если бы он не так рьяно относился к службе, ему было бы гораздо проще жить, но иначе Салтыков не мог.

Провинциальную жизнь в самых тёмных её сторонах, в то время легко ускользавших от взора, Салтыков-Щедрин узнал как нельзя лучше, благодаря командировкам и следствиям, которые на него возлагались - и богатый запас сделанных им наблюдений нашли себе место в «Губернских очерках». Тяжёлую скуку умственного одиночества он разгонял внеслужебными занятиями: сохранились отрывки его переводов из Токвиля, Вивьена, Шерюеля и заметки, написанные им по поводу известной книги Беккарии. Для сестёр Болтиных, дочерей вятского вице-губернатора, из которых одна (Елизавета Аполлоновна) в 1856 стала его женой, он составил «Краткую историю России».

В ноябре 1855 ему разрешено было, наконец, покинуть Вятку (откуда он до тех пор только один раз выезжал к себе в тверскую деревню); в феврале 1856 он был причислен к Министерству внутренних дел, в июне того же года назначен чиновником особых поручений при министре и в августе командирован в губернии Тверскую и Владимирскую для обозрения делопроизводства губернских комитетов ополчения (созванного, по случаю Восточной войны, в 1855). В его бумагах нашлась черновая записка, составленная им при исполнении этого поручения. Она удостоверяет, что так называемые дворянские губернии предстали перед Салтыковым-Щедриным не в лучшем виде, чем недворянская, Вятская; злоупотреблений при снаряжении ополчения им было обнаружено множество. Несколько позже им была составлена записка об устройстве градских и земских полиций, проникнутая мало ещё распространенной тогда идеей децентрализации и весьма смело подчеркивавшая недостатки действовавших порядков.

В конце 1855, после смерти Николая I, получив право «проживать где пожелает», возвратился в Петербург и возобновил литературную работу. В 1856 - 1857 были написаны «Губернские очерки», изданные от имени «надворного советника Н. Щедрина», ставшего известным всей читающей России, назвавшей его наследником Гоголя.

В это время женился на 17-летней дочери вятского вице-губернатора, Е. Болтиной. Салтыков стремился сочетать труд писателя с государственной службой. В 1856 - 1858 являлся чиновником особых поручений в Министерстве внутренних дел, где были сосредоточены работы по подготовке крестьянской реформы.

Свою будущую жену Елизавету Болтину, дочь Вятского вице-губернатора, Салтыков встретил, находясь в ссылке. Елизавете на тот момент было всего 12 лет. Он терпеливо ждал ее взросления – повенчались они уже после возвращения Салтыкова-Щедрина в Петербург. Это были совершенно разные по характеру и темпераменту люди. Она воспитывалась матушкой-дворянкой из семьи Нарышкиных. А он матушкой-купчихой в строгой дисциплине, в семье, где детей с двухлетнего возраста наказывали розгами. О своих тесте и теще Салтыков впоследствии писал: «Семейство доброе, хотя и бестолковое, живут одним днем, если появляется лишняя копейка, то сразу ее спускают».

В 1858 - 1862 служил вице-губернатором в Рязани, затем в Твери. Всегда стремился окружать себя на месте своей службы людьми честными, молодыми и образованными, увольняя взяточников и воров.

Салтыков всю жизнь мечтал уйти на литературное поприще, но не мог этого сделать, так как необходимо было содержать семью. Лизонька была хороша собой, ей хотелось поражать. Она обожала принимать у себя гостей, прогуливаться с ними по Невскому проспекту, заходя во все кондитерские и покупая всевозможные сладости. Она могла менять платья по нескольку раз на дню. В течение 17 лет у них не было детей, возможно, поэтому она была несколько взбалмошной. В ней жила провинциалка, вывезенная в столицу, однако Салтыков обожал ее всей душой и всячески баловал.
Маменька Салтыкова не любила свою невестку. И дело даже не в том, что Лиза была бесприданницей. Скорее всего, мать просто сразу поняла, что это не тот человек, который нужен ее сыну. Поэтому в одно время матушка даже отказала в материальной помощи своему сыну, сказав, чтобы он сам трудился на свою барыню. «Залетела ворона в барские хоромы», — говаривала матушка после того, как Михаил и Елизавета повенчались. Несмотря на то, что их брак был довольно сложным, прожили они вместе всю жизнь.

В эти годы появились рассказы и очерки («Невинные рассказы», 1857 «Сатиры в прозе», 1859 - 62), а также статьи по крестьянскому вопросу.

В 1862 писатель вышел в отставку, переехал в Петербург и по приглашению Некрасова вошел в редакцию журнала «Современник», который в это время испытывал огромные трудности (Добролюбов скончался, Чернышевский заключен в Петропавловскую крепость). Салтыков взял на себя огромную писательскую и редакторскую работу. Но главное внимание уделял ежемесячному обозрению «Наша общественная жизнь», которое стало памятником русской публицистики эпохи 1860-х.

В 1864 Салтыков вышел из редакции «Современника». Причиной послужили внутрижурнальные разногласия по вопросам тактики общественной борьбы в новых условиях. Он возвратился на государственную службу.

В 1865 - 1868 возглавлял Казенные палаты в Пензе, Туле, Рязани; наблюдения за жизнью этих городов легли в основу «Писем о провинции» (1869). Частая смена мест службы объясняется конфликтами с начальниками губерний, над которыми писатель «смеялся» в памфлетах-гротесках. После жалобы рязанского губернатора Салтыков в 1868 был отправлен в отставку в чине действительного статского советника.

Дети у Салтыкова-Щедрина родились, когда ему шел уже пятый десяток. Он любил их, дрожал над ними, радовался им; в доме стало хорошо. Однако совершенно расстроились отношения с родными – спился и умер брат Сергей, совместно с которым Михаил Евграфович владел имением Заозерье, и старший брат, Дмитрий Евграфович, вознамерился лишить Михаила значительной доли причитающегося ему наследства. Тяжба с братом о наследстве отнимала силы – не столько физические, сколько душевные. Правда, Салтыков-Щедрин несколько сблизился с матерью, которая в этом конфликте поддерживала его. Мать тоже вскоре умерла, распалась семейная связь, разрушилось «дворянское гнездо» – нелюбимое, но родное. Михаил Евграфович, больной и подавленный, зимой отправился хоронить мать, но не успел к погребению. «Саваны, саваны, саваны! Саван лежит на полях и лугах; саван сковал реку; саваном окутан дремлющий лес; в саван спряталась русская деревня…» – так он начинает написанный в это время рассказ «Кузина Машенька».

Переехал в Петербург, принял приглашение Н. Некрасова стать соредактором журнала «Отечественные записки», где работал в 1868 - 1884. Салтыков теперь целиком переключился на литературную деятельность. В 1869 пишет «Историю одного города» - вершину своего сатирического искусства.

В 1875 - 1876 лечился за границей, посещал страны Западной Европы в разные годы жизни. В Париже встречался с Тургеневым, Флобером, Золя.

Еще не очень старый, он болен насквозь: болит сердце, мучает хронический бронхит, терзает ревматизм. Его доктор Николай Курочкин замечал, что он болен весь, ни одного здорового органа. И характер у больного был тяжелый, язвительный; он изводил домашних жалобами и стонами. Кажется, это и не о Коняге он сказал, и не о русском мужике, а о себе самом: «Из всех ощущений, доступных живому организму, знает только ноющую боль, которую дает работа».

В 1880-е сатира Салтыкова достигла кульминации в своем гневе и гротеске: «Современная идиллия» (1877 - 83); «Господа Головлевы» (1880); «Пошехонские рассказы» (1883).

В 1884 журнал «Отечественные записки» был закрыт, после чего Салтыков вынужден был печататься в журнале «Вестник Европы».

В последние годы жизни писатель создал свои шедевры: «Сказки» (1882 - 86); «Мелочи жизни» (1886 - 87); автобиографический роман «Пошехонская старина» (1887 - 89).

За несколько дней до смерти он написал первые страницы нового произведения «Забытые слова», где хотел напомнить «пестрым людям» 1880-х об утраченных ими словах: «совесть, отечество, человечество… другие там еще…».

Он очень болел в последние годы и очень мучился – и болезнями, и душевно: чему он отдал свою жизнь? Для чего жил? Что изменилось? Времена изменились, но не к лучшему. «Нас одолела глупость, и она теперь до того сгустилась в воздухе, что хоть топор повесь», – писал он в 1883 году. Снова заморозок, снова гонения на журналы, «Отечественным запискам» выносят предупреждения за «вредное направление»… Закрытие «Отечественных записок» совершенно надорвало Салтыкова-Щедрина. Ошеломленный, он писал в сказке «Приключение с Крамольниковым»: «Однажды утром, проснувшись, Крамольников совершенно явственно ощутил, что его нет». Ему так и казалось – что нет его больше, нет его читателя, все напрасно, все впустую. Последнее задуманное им произведение – «Забытые слова»: «Были, знаете, слова: ну, совесть, отечество, человечество… другие там еще… – говорил он Михайловскому. – Надо же их напомнить»… Напомнить не успел.

Лекция «Михаил Салтыков-Щедрин», лектор Дмитрий Быков

Великие цитаты Михаила Евграфовича

• Если я усну и проснусь через сто лет и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: пьют и воруют.
• Чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать.
• Во всех странах железные дороги для передвижения служат, а у нас сверх того и для воровства.
• Когда и какой бюрократ не был убежден, что Россия есть пирог, к которому можно свободно подходить и закусывать?
• Российская власть должна держать свой народ в состоянии постоянного изумления.
• Это еще ничего, что в Европе за наш рубль дают один полтинник, - будет хуже, если за наш рубль станут давать в морду.
• Если на Святой Руси человек начнет удивляться, то он остолбенеет в удивлении и так до смерти столбом и простоит.
• Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения.
• Ну, у нас, брат, не так. У нас бы не только яблоки съели, а и ветки-то бы все обломали! У нас намеднись дядя Софрон мимо кружки с керосином шел - и тот весь выпил!
• У нас нет середины: либо в рыло, либо ручку пожалуйте!
• Нет, видно, есть в божьем мире уголки, где все времена - переходные.
• - Mon cher, - говаривал Крутицын, - разделите сегодня все поровну, а завтра неравенство все-таки вступит в свои права.
• Увы! Не прошло еще четверти часа, а уже мне показалось, что теперь самое настоящее время пить водку.
• - Нынче, маменька, и без мужа все равно что с мужем живут. Нынче над предписаниями-то религии смеются. Дошли до куста, под кустом обвенчались - и дело в шляпе. Это у них гражданским браком называется.
• Для того чтобы воровать с успехом, нужно обладать только проворством и жадностью. Жадность в особенности необходима, потому что за малую кражу можно попасть под суд.
• Крупными буквами печатались слова совершенно несущественные, а все существенное изображалось самым мелким шрифтом.
• Всякому безобразию свое приличие.
• Цель издания законов двоякая: одни издаются для вящего народов и стран устроения, другие - для того чтобы законодатели не коснели в праздности.
• Барышня спрашивают, для большого или малого декольте им шею мыть.
• Просвещение внедрять с умеренностью, по возможности избегая кровопролития.
• Иллюстрация к произведению «История одного города».
• Идиоты вообще очень опасны, и даже не потому, что они непременно злы, а потому, что они чужды всяким соображениям и всегда идут напролом, как будто дорога, на которой они очутились, принадлежит им одним.
• - Кредит, - толковал он Коле Персианову, - это когда у тебя нет денег… понимаешь? Нет денег, и вдруг - клац! - они есть!
• - Однако, mon cher, если потребуют уплаты? - картавил Коля.
• - Чудак! Ты даже такой простой вещи не понимаешь! Надобно платить - ну, и опять кредит! Еще платить - еще кредит! Нынче все государства так живут!
• Глупым, в грубом значении этого слова, Струнникова назвать было нельзя, но и умен он был лишь настолько, чтобы, как говорится, сальных свечей не есть и стеклом не утираться.
• В болтливости скрывается ложь, а ложь, как известно, есть мать всех пороков.
• Один принимает у себя другого и думает: «С каким бы я наслаждением вышвырнул тебя, курицына сына, за окно, кабы…», - а другой сидит и тоже думает: «С каким бы я наслаждением плюнул тебе, гнусному пыжику, в лицо, кабы…» Представьте себе, что этого «кабы» не существует, - какой обмен мыслей вдруг произошел бы между собеседниками!
• Неправильно полагают те, кои думают, что лишь те пискари могут считаться достойными гражданами, кои, обезумев от страха, сидят в норах и дрожат. Нет, это не граждане, а по меньшей мере бесполезные пискари.
• В словах «ни в чем не замечен» уже заключается целая репутация, которая никак не позволит человеку бесследно погрузиться в пучину абсолютной безвестности.
• Многие склонны путать два понятия: «Отечество» и «Ваше превосходительство».
• Страшно, когда человек говорит и не знаешь, зачем он говорит, что говорит и кончит ли когда-нибудь.
• Талант сам по себе бесцветен и приобретает окраску только в применении.