Паоло и франческа. Преступление вечной любви Паоло и франческа данте
Во втором круге Ада бесконечный ветер до сих пор носит жертв высоких чувств - Елену Прекрасную и Париса, Клеопатру, Ахилла, а также современников Данте - Франческу с Паоло, убитых ревнивцем. Трагическая история этой пары дошла до наших дней благодаря успеху «Божественной комедии»
Иллюстрация: Владимир Капустин
Донна Франческа, дочь мессера Гвидо да Поленты, самого влиятельного человека в Равенне, то и дело выглядывала в окно, ожидая сватов. Отец девушки возлагал большие надежды на ее брак с сыном могущественного сеньора из Римини, рассчитывая при поддержке новых родственников стать единоличным властителем Равенны. А Франческа гадала про себя, каков жених в обхождении, каковы его манеры и привычки - к примеру, разделяет ли он ее страсть к чтению французских романов о рыцарях и прекрасных дамах. И вот распахнулись ворота, загрохотали копыта по камням мощеного двора. Возглавлял кавалькаду изящный юноша, чья одежда выдавала не только высокое положение, но и умение выбирать портных.
Вот он, молодой мессер Малатеста, которому суждено стать вашим мужем! - указала на красавца компаньонка донны Франчески, девица бойкая и памятливая, казалось, знавшая в лицо всех аристократов Романьи. Сердце невесты часто забилось: воля могущественных родителей редко совпадала с мечтами дочери на выданье, но Франческе предстояло связать жизнь с человеком, словно сошедшим со страниц любимых романов. Откуда девушке было знать, как жестоко она ошибалась…
Встреча с современницей: прелюбодеяние и двойное убийство
Франческа Малатеста, урожденная да Полента и известная в искусстве как да Римини, - первая грешница, с которой Данте Алигьери разговорился в Аду. Автор поэмы «Божественная комедия», отправив самого себя на «экскурсию» по загробному миру, в ходе нее «перемыл кости» многим известным личностям. Прекрасная итальянка вместе с человеком, ставшим единственной любовью ее жизни, после смерти попала на второй круг преисподней. В нем тех, «кто предал разум власти вожделений», - прелюбодеев и эротоманов - бесконечно носит по кругу ветер. Здесь Елена и Парис, из-за которых началась Троянская война, египетская царица Клеопатра и другие «селебрити» древности, но внимание поэта привлекла современница.
«Паоло и Франческа да Римини». Данте Габриэль Россетти, 1867 год
Флорентиец Данте вряд ли встречал Франческу, однако трагическую гибель высокородной дамы обсуждали во всех знатных семействах Италии. К тому же поэт ко времени создания «Ада» лично знал ее брата Бернардино, с которым в 1289 году сражался бок о бок в битве при Кампальдино.
Беседа Данте с Франческой в «Божественной комедии» содержит минимум сведений о женщине и обстоятельствах ее смерти, не названо даже имя ее спутника: в 1308–1315 годах, когда создавалась первая часть поэмы, потенциальным читателям все еще было очевидно, о ком и о чем речь.
Суть этой истории донесли до наших дней хронисты, а подробности - средневековые комментаторы поэмы Данте: в середине 1280-х годов Джованни Малатеста, сын властителя Римини, убил из ревности красавицу-жену и младшего брата Паоло. «Он застал их за прелюбодеянием, взял меч и проткнул их разом так, что они умерли обнявшись», - писал в 1320-х годах комментатор «Божественной комедии» Якопо делла Лана.
Данте лишь расспрашивает женщину о том, как возникло между ней и ее спутником чувство, приведшее их к прелюбодеянию и к гибели. Поэт слышит трогательный рассказ, как Паоло и Франческа читали наедине французский роман о любви легендарного рыцаря Ланселота к супруге его короля и книга помогла им понять собственные взаимные чувства:
Чуть мы прочли о том, как он лобзаньем
Прильнул к улыбке дорогого рта,
Тот, с кем навек я скована терзаньем,
Поцеловал, дрожа, мои уста .
«Поцелуй». Огюст Роден, 1888–1898 годы
И вот теперь Франческа с Паоло, убитые без покаяния, осуждены на вечные муки, но и смерть их не разлучила. Мужу Франчески, впрочем, предсказаны мучения на самом нижнем и страшном круге Ада, предназначенном для худших изменников, ведь Джованни Малатеста - убийца ближайших родственников, предавший святость семейных уз.
В защиту Франчески: брачная афера
Самый подробный рассказ об этой трагедии оставил другой классик итальянской литературы, Джованни Боккаччо, в «Комментарии к «Божественной комедии», написанном, вероятно, в 1373 году. Он приводит детали, меняющие «картину преступления».
Вот и мессер да Полента договорился с семьей Малатеста, чтобы от имени Джанчотто брак с Франческой приехал заключать Паоло, недаром носивший прозвище il Bello, Красивый. Только невесте не сказали о подмене, и романтичная девушка, думая, что именно Паоло предназначили ей в мужья, влюбилась в молодого человека еще до свадьбы.
Боккаччо пишет о событиях почти вековой давности, и в рассказе не все ясно. Так, по его словам, мессер да Полента выбрал Джанчотто в мужья дочери потому, что тот считался наследником Римини, но на самом деле господство семьи Малатеста над городом в те годы еще было под вопросом. Паоло не годился в женихи, поскольку уже состоял в браке с Орабиле Беатриче из рода Гьяджоло. Довольно странно, что Франческа не знала об этом.
Реконструированный в XX веке интерьер «комнаты Франчески» на втором этаже замка Градара
Когда девушку привезли в Римини к настоящему мужу, продолжал Боккаччо, она была глубоко разочарована и оскорблена: «Должно думать, что она, видя себя обманутой, возненавидела его». Но при этом, по словам флорентийца, Франческа «не выкинула из души уже существовавшей любви к Паоло». Сердце этой красавицы нельзя назвать склонным к измене: постоянство в чувствах и привело ее в конце концов в объятия Паоло.
В защиту Джованни: непредумышленное убийство
Все тайное становится явным, и, как пишет Боккаччо вслед за более ранним флорентийским комментатором поэмы Данте, мессеру Джованни, который часто отлучался по делам, о связи Франчески с Паоло донесла прислуга. Разъяренный супруг, неожиданно нагрянув домой, начал ломиться в дверь спальни, откуда его жена в этот момент в панике выпроваживала Малатесту-младшего через другой выход. Франческа впустила мужа в комнату, думая, что Паоло уже скрылся, а молодой человек меж тем зацепился одеждой за железный крюк, торчащий из двери, и не успел высвободиться, когда брат бросился на него с мечом. Женщина кинулась между ними, закрыв собой возлюбленного от удара, а Джованни, как писал Боккаччо, «уже замахнулся рукой с мечом и весь устремился с этим ударом, - и случилось то, чего он не желал бы, так как раньше меч рассек грудь Франчески, чем он приблизился к Паоло». Джованни был потрясен произошедшим, «так как любил жену больше самого себя». Вторым ударом ревнивец зарубил Паоло.
Замок Градара в 30 км от Римини, по одной из версий, место гибели Паоло и Франчески
У Джованни своя драма. И если верить Боккаччо, он не хладнокровный мститель и даже, вероятно, мог бы простить супруге измену, судя по тому, что не хотел ее смерти. Муж, которого дама тихо ненавидела, тоже в каком-то смысле жертва цепи трагических событий, которую запустил, по Боккаччо, действительно безжалостный человек - отец Франчески.
Земное правосудие: неслучившаяся месть
Данте предрек Джованни Малатесте вечные муки во льдах за содеянное, но в земной жизни знатный сеньор не понес наказания за убийство. В 1286 году он снова женился, на Джиневре из Фаэнцы, у них родилось пятеро детей; до самой смерти правил городом Пезаро.
Отношения с семьей да Поленты у клана Малатеста после гибели Франчески не испортились: два рода продолжали заключать между собой династические браки. Трагедия влюбленных «аукнулась» в следующем поколении: Уберто, сын Паоло, мечтая отомстить за гибель отца, бежал из Римини и несколько лет сражался в войнах против клана Малатеста в рядах их врагов. Позже, правда, политические амбиции возобладали в его душе над жаждой мести, и Уберто предложил Рамберто Малатеста, сыну Джованни, вместе свергнуть их дядю Пандольфо, чтобы завладеть Римини. Рамберто, однако, был и злопамятен, и расчетлив одновременно, а потому предал и убил беспокойного кузена.
Кто бы ни был виноват в гибели несчастных влюбленных, как пишет дантолог Теодолинда Баролини, «история Франчески сделала ее к первому десятилетию XIV века в центральной Италии культурной иконой, известной примерно как в наши дни покойная принцесса Диана». Однако со временем трагедия постепенно забылась бы, если бы Данте не написал о Франческе и Паоло в «Божественной комедии». Сюжет об их любви заимствовали отуда многие деятели искусства, в частности поэты Джон Китс и Габриэле д’Аннунцио, композиторы Петр Чайковский и Сергей Рахманинов, этим сюжетом вдохновлялся и Огюст Роден - знаменитая скульптура «Поцелуй» сначала называлась «Франческа да Римини».
--
* Перевод М. Лозинского
Фото: Fine Art Images / Legion-media, Bridgeman / Fotodom.ru, Getty Images, Nazareno Balducci
Для дальнейшей работы сайта требуются средства на оплату хостинга и домена. Если вам нравится проект, поддержите материально.
Действующие лица:
Тень Вергилия баритон
Данте тенор
Ланчотто Малатеста, властитель Римини баритон
Франческа, его жена сопрано
Паоло, его брат тенор
Кардинал мимическое лицо
Призраки ада, свита Малатесты.
Время действия — XIII век.
Пролог
I
Первый круг Ада. Скалы. Мрак. Уступы, ведущие вниз, в бездну. Все озарено только красным отблеском быстро мчащихся туч. Слышны безнадежные вздохи. Входят Тень Вергилия и Данте. Приблизившись к уступам, прежде чем спускаться, Тень Вергилия как бы не может преодолеть ощущение страха и останавливается.
Тень Вергилия
Теперь вступаем мы в слепую бездну.
Я буду впереди. Иди за мной!
Данте
Как я пойду, когда ты сам страшишься?
Ты до сих пор мне был опорой...
Тень Вергилия
Мучения тех, кто там внизу томится,
Мне сострадание вызвали в лице,
Не страх. Идем, не замедляй пути...
(Спускаются по уступам вниз. Черные тучи заволакивают всё. Воцаряется полный мрак.)
II
Мрак рассеивается. Пустынная скалистая местность с далеким горизонтом, озаренным красным светом. Направо возвышение с обрывом в пропасть. Отдаленный грохот бури и приближающегося вихря страждущих. На верху возвышения, у обрыва, показываются Тень Вергилия и Данте. У края пропасти они останавливаются.
Тень Вергилия
Мой сын, теперь мы там, где свет немеет.
Здесь вечный вихрь, в стремлени неустанном,
Влечет с собою страждущие души
И корчит их, и терзает их, и бьет...
Со всех сторон они к нему стремятся
И, без луча надежды на спасение,
В безбрежной скорби стонут и мятутся.
Данте
Кого так черный воздух истязует?
Тень Вергилия
Людей, что подчиняли разум страсти
Любви...
Приближающийся вихрь заглушает Тень Вергилия. Проносятся со страшной быстротой призраки. Стон, вопли, крики отчаяния. Данте в ужасе прижимается к скале. Тень Вергилия как бы называет тени пролетающих мимо. Постепенно вихрь, удаляясь, стихает; толпа страждущих редеет. Показываются призраки Франчески и Паоло.
Данте
Кто эти два, что так легки для ветра?
О, я хотел бы с ними говорить.
Тень Вергилия
Во имя той любви, что их влечет,
Проси, они твою исполнят волю.
Данте
(к призракам)
Печальные, измученные тени;
Когда возможно вам, — приблизьтесь. Кто вы?
Страдания ваши вызывают слезы...
Скажите мне, пока молчит злой ветер,
Откуда вы и как сюда ниспали?
(Призраки Паоло и Франчески подлетают к Данте. Облака заволакивают сцену.)
Голоса Паоло и Франчески
Нет более великой скорби в мире,
Как вспоминать о времени счастливом
В несчастье...
(Облака мало-по-малу рассеиваются. Занавес медленно отпускается.)
КАРТИНА I
Римини. Дворец Малатеста.
Сцена I
Ланчотто Малатеста, Кардинал и свита обоих.
Ланчотто
Ответ мой прост. Ланчотто Малатеста,
Не тратя слов, свершит веленье Папы.
Вы не вернетесь в Рим еще, когда
Падут враги Святейшого Престола.
(к свите)
Сегодня в ночь мы двинемся на Форли.
Готовиться к походу! Смерть врагам
Непогрешимого владыки!
Хор
Смерть врагам, Гибеллинам!
Ланчотто
(к Кардиналу)
Благословите именем Владыки
Меня, мой меч и воинство мое.
(Опускается на колени. Кардинал благословляет и медленно удаляется со свитой своей.)
Ланчотто
(к своей свите)
Готовьтесь выступать!
(Свита удаляется.)
(к слуге)
Позвать мою супругу.
Сцена II
(За сценой слышны фанфары выступления и сбора.)
Ланчотто
(в глубокой задумчивости)
Ничто не заглушит ревнивых дум...
Призыв трубы будил, бывало,
Огонь в крови. Война, как пир,
Весельем душу наполняла...
Я вызывал на бой весь мир!
А ныне... Где ты, прежний пыл?
Франческа!
Франческа, что ты сделала со мной?..
(Задумывается.)
Отец твой, да, отец, всему виною! —
Проклятый Гвидо! —
Он обманул тебя!.. Он правду скрыл! —
Я Паоло послал, чтобы открыто,
По-рыцарски, назвать тебя моей
Женой у алтаря, — а он, дитя,
Поддался хитрым уговорам Гвидо
И скрыл, что я — не Паоло, — супруг твой.
И ты поверила!.. И ты клялась
Пред Господом быть верною ему...
Не мне!.. Здесь корень зла...
О, если бы ты знала, что не брата,
Меня, супругом назвала
Пред Господом — ты, кроткая,
На брата Паоло и не взглянула б!
Любви к нему не знала бы и мне,
Мне одному осталась бы верна...
Ты страшных слов: «зачем, увы, зачем
Меня вы обманули?» — не сказала б...
Смиренная, быть может, ты меня
Тогда бы полюбила... А теперь?..
Сомнения нет, увы, ты любишь брата...
И вместе с ним смеешься надо мною!
Хромой урод, могу ль сравняться с ним?
Я мрачен, груб, пред женщиной робею...
А Паоло красив, высок и статен,
Так нежен, так лукаво вкрадчив с ней...
Проклятые! Нет, надо разрешить
Ужасное сомнение и казнить...
(Задумывается.)
А если... если это только бред
Больной души?.. И ты не изменила?
Тогда изгнание залечит рану...
Да! Паоло исчезнет навсегда,
И я могу еще быть счастлив с ней...
Но как узнать? О Боже! Как?.. Она!..
Ланчотто, призови на помощь ад,
Чтобы лукавее расставить сети!..
Сцена III
Входит Франческа.
Франческа
Мой повелитель звал меня?
Ланчотто
Да! Звал...
Франческа, я сегодня еду в ночь
В поход на Гибеллинов, ты ж одна
Останешься... одна...
Франческа
Как мне прикажет
Мой властелин. Твоей покорна воле,
Я в монастырь на время удалюсь...
Ланчотто
Зачем? Охраною твоею будет
Брат Паоло...
Что ж ты не отвечаешь?
Франческа
Мой долг лишь исполнять твои веления...
Ланчотто
Франческа! О Франческа! Неужели
Мне никогда не слышать от тебя
Ни слова ласки и привета? Скажи,
Зачем при мне твой взор всегда так мрачен?
Франческа
Синьор супруг мой, я всегда была
И буду вам покорною женой.
Я помню долг и подчиняюсь свято
Ему...
Ланчотто
Нет! Не подчиненья, нет! Любви
Твоей хочу я!.. Погляди, на что
Похож стал ныне грозный Малатеста!
Передо мной все трепетало прежде,
Одним движением руки
Я приводил в повиновение...
Теперь же, при тебе, я робок,
Я бессилен...
О, снизойди, спустись с высот твоих,
Звезда моя!
Покинь эфирные селения,
Где спит, не зная вожделения,
Краса твоя!
Хоть раз, блестя лучом заката,
Любовным пламенем объята,
Пади на грудь!
Огнем страстей земных согрета,
В сверкании радостного света
Дай потонуть!
(Франческа остается безмолвна.)
Проклятье! Ты меня любить не можешь.
Франческа
Простите мне, но лгать я не умею.
Ланчотто
Не можешь лгать?
(овладев своим гневом)
Ну, Бог с тобой!
(ласково)
Тебе я верю... Мы простимся после...
Ступай и помни: я всегда люблю
Тебя и жду!..
Франческа
Когда вернется мой супруг?
Ланчотто
(пристально смотрит на Франческу)
Когда падут враги... не раньше... стой!..
Нет... нет... ступай...
(Франческа уходит.)
Когда вернусь? Ха, ха, xa!
Узнаешь скоро!
(Занавес.)
КАРТИНА II
Римини. Комната во дворце.
Сцена I
Франческа и Паоло. Вечереет.
Паоло
(читает)
«... Прекрасная Гиневра, удалив прислужниц и пажей, одна сидела. Тогда предстал, блестя вооружением, Галего и, колени преклонив, сказал ей так: «Дозволь слуге красы твоей небесной, королева, привести героя. Именем твоим он совершил ряд подвигов великих. Он сын короля Геневиза, зовут его бесстрашный, непобедимый Ланселот, „из Озера Пришедший“. Он жаждет пасть к стопам твоим!»
Как думаешь, Франческа, разрешит
Гиневра встать пред нею Ланселоту?
Франческа
О да! Я не любила бы ее,
Когда б она его не пожалела.
Паоло
A ты сама, жестокая...
Франческа
Молчи,
Неверный, ты забыл, что дал мне клятву
Не поминать о том, чего не смею
И не должна я слушать?..
Паоло
О Франческа!
(Франческа делает ему знак молчать. Он читает.)
«Как раннее предвестие утра красит восток оттенком нежно светлых роз, так точно щеки бледной королевы при имени „Пришельца из Озера“, вдруг заиграли сладостным румянцем. Едва кивнув головкой, Гиневра дозволила прийти герою, и Галего ввел того, кто был когда-то ему врагом, а ныне, боязливый и трепетный, не смел поднять очей на королеву»...
О, как им было сладостно и жутко...
Счастливые!..
(Задумывается.)
Франческа
(задумчиво)
Счастливые... o, да!..
(Молчание.)
Паоло
(читает)
«И вот раздался чудный голос дамы: „Неустрашимый рыцарь, что ты хочешь?“ Но продолжать бедняжка не могла. „Сын Озера“ взглянул ей прямо в очи. Тогда увидела она, что дальше не надо спрашивать, что хочет он того же, что она: смотреть и млеть в восторженном молчании»...
Франческа
О, не гляди так на меня... Читай!
Паоло
(Падает перед ней на колени и рыдает.)
Франческа
О, не рыдай, мой Паоло, не надо...
Пусть не дано нам знать лобзаний,
Пускай мы здесь разлучены...
Недолог срок земных скитаний,
Мелькнут, как миг, земные сны!
Не плачь, ценой земных мучений
Нас ждет с тобой блаженство там,
Где нет теней, где нет лишений,
Где у любви нетленный храм! —
Там, в высоте, за гранью мира,
В твоих объятиях паря,
В лазури светлого эфира
Я буду в вечности твоя!..
Очередная статья на восстановление.
ГЕРОИНЯ ПОНЕВОЛЕ
Удивительная штука - слава. Кто-то годами и годами безрезультатно бьется, чтобы заявить о себе, а кому-то даром не нужная всемирная известность падает на плечи неожиданно и пристает намертво, причем обстоятельства этого нечаянного обретения бессмертия могут быть весьма неприятными.
Так, в один не очень-то прекрасный, но точно не установленный день в конце тринадцатого века некий благородный итальянский синьор во гневе ревности обессмертил свою жену одним движением руки: убил ее, проткнув шпагой. Если точно, несчастную в памяти народной оставил не он сам, а поэт, но это уже мелочи, ведь не будь самого убийства, писать поэту было бы нечего.
(Паоло, Франческая, Данте и Вергилий - иллюстрация к "Божественной Комедии")
Наиболее проницательные читатели уже поняли, что поэтом был Данте, сердитым итальянским господином - не кто иной, как Джованни (Джанчотто) Малатеста по прозвищу Хромой, а несчастной его жертвой - Франческа да Римини, урожденная да Полента.
По мнению исследователей, вся эта историяпроизошла, вероятнее всего, в промежутке между февралем 1283-го (когда Паоло вернулся в Римини) и 1284-м годом. Во всяком случае, в 1286-м Джанчотто женился повторно, что подтверждено документальными свидетельствами, и вряд ли он сделал это прямо сразу после своего преступления.
След в искусстве
История Паоло и Франчески сегодня является одной из наиболее известных в мире любовных трагедий. Однако, в отличие от таких слезоточивостей, как «Отелло, венецианский мавр» или «Ромео и Джульетта», эта история предстала миру не в виде отдельного литературного произведения. Впервые читатель столкнулся с парой несчастных любовников в «Божественной Комедии» Данте, где их история рассматривается в Пятой песни «Ада».
Надо сказать, что отношение Данте к убиенным, если судить по «Божественной Комедии», можно определить как неоднозначное. Он поместил их не в Рай и даже не в Чистилище - но все же и не прямо в Ад, а в самом начале пути к нему. Поэт явно им сочувствовал, но не мог открыто одобрять супружескую измену - общество бы не поняло, а проблем с ним у Данте и так было хоть отбавляй.
Праздничные суды
Довольно банальная, казалось бы, тема супружеской измены мало кого из творческих людей оставила равнодушным в данном случае. Историю Паоло и Франчески комментировал Боккаччо, к ней приложился Габриэле Д’Аннунцио, не смогли пройти мимо нее литераторы и поэты Бокер, Гейзе, Блок, композиторы Чайковский и Рахманинов, а также многочисленные художники и иллюстраторы - например, Энгра и Доре.
Виноват ли в том поэтический талант Данте, или же есть в этом бытовом убийстве на почве ревности что-то особенное, не очень понятно, однако факт остается фактом: людские умы по сей день никак не успокоятся на этот счет.
К примеру, в июне 1992-го года в Равенне прошел публичный пересмотр истории Паоло и Франчески. Событие это было призвано восстановить максимально близко к реальности обстоятельства, приведшие к трагедии, и являло собой самый настоящий суд над Джанчотто - с обвинителями, адвокатом, и всем, что полагается на суде. Правда, не было самого обвиняемого, но это уже мелочи, учитывая, что расследование убийства запоздало на каких-то шесть-семь столетий.
Кстати, эта инициатива страшно возмутила Флоренцию, которая уже много веков грызется с Равенной из-за Данте. Напомним, что первая отправила великого поэта в пожизненное изгнание, а вторая, наоборот, приютила его, а «Божественная Комедия» была начата во Флоренции, но завершена в Равенне. Ни один из городов уступать своих позиций в битве за наследие и, особенно, прах поэта не собирается, так что стычкам и взаимным претензиям конца-края не видать по сей день.
Так вот, флорентийская общественность не замедлила объявить мероприятие профанацией, направленной на опошление одного из красивейших поэтических произведений человечества, а также потребовала оставить в покое останки великого поэта. Дело в том, что все действие проходило на площади Святого Франциска в полусотне метров от могилы Данте. Равенна, впрочем, наплевала на претензии, так что мероприятие состоялось.
В мае 2010-го года был проведен еще один судебный процесс над Джанчотто. На сей раз произошло это в Римини, в Палаццо Аренго, что находится на пьяцца Кавур в самом центре города. Процесс и в этот раз был открытым, но проходил не как самостоятельное действо, а в рамках «Международных Дней памяти Франчески да Римини»
, которые проводятся с 2007-го года и включают в себя семинары для студентов и преподавателей, средневековую ярмарка в центре города, экскурсии по имеющим отношение к этой истории местам, а также многое другое.
Едина в двух лицах
Координатор «Дней...», профессор урбинского университета, журналист и социолог Ферруччо Фарина уже много лет занимается феноменом Франчески да Римини. Он считает, что сегодня нельзя говорить об одной героине, поскольку давно уже существуют две разных Франчески. Одна - реальная, какой она была и какой представил ее на публичный суд Данте Алигьери: несчастный пример того, как не следует поступать в супружеской жизни. Обычная женщина, никакой не ангел во плоти. Фарина пишет: «Она никогда не была красавицей, и первое время художники так ее и изображали - с довольно неприятными чертами лица
».
(По мнению исследователей, женщина справа - реальная Франческа да Полента да Римини)
Вторая же Франческа - плод фантазии читателей «Божественной Комедии». Неверная жена, каких во все времена было с избытком, превратилась в прекрасную даму, красавицу и вообще идеал возлюбленной, могущей побороться с дантовой же Беатриче и Лаурой Петрарки. «В бесстрашную умницу и дерзкую красавицу ее превратили к концу XVII века - с тех самых пор она окончательно отделилась от «Божественной Комедии» и стала в человеческом восприятии самостоятельным персонажем ».
Было - не было
Парадоксально, но несмотря на факт супружеской измены, Франческу часто отождествляют с понятиями «верность» и «вечная любовь», при этом в период объединения Италии, она стала чуть ли не символом свободы у некоторых патриотов. В общем, как Дон Кихот приписывал своей Дульсинее небывалые качества, так и почитатели нашей героини дофантазировали многие детали трагедии, каких изначально не было в помине.
Например, расхожей идеей является является насильственное замужество. В общем, да, брак Франчески преследовал политические цели: ее отец, правитель Равенны, хотел породниться с Малатеста и перекинуть, таким образом, мостик из своих владений в Римини, а то и дальше, в Монтефельтро. Однако нет никаких свидетельств того, что Франческа падала в обморок от отвращения к мужу или что на момент свадьбы была прочно влюблена в деверя или кого-либо другого.
Измена Франчески сразу же после свадьбы тоже, по всей вероятности, народный фольклор, ведь на момент смерти у Франчески и Хромого имелась дочь-подросток. Вряд ли любовникам удавалось скрываться на протяжении более чем десятка лет. А уж история с лючком, через который якобы лазил к любовнице давно и прочно женатый Паоло Красивый, и вовсе не выдерживает никакой критики.
Кто не успел, тот опоздал
Вообще, глупо отрицать: не спекулировал на этой трагедии только ленивый. Что городские власти пришедшего к тому времени в упадок Римини могли бы неслабо заработать на имени Франчески да Полента, озвучил еще в девятнадцатом веке французский журналист Шарль Ириарте. К его идее прислушались, и все получилось как надо: уроженка Поленты сегодня прочно ассоциируется именно с Римини, а не со своей малой родиной и даже не с Равенной.
(Градара, комната Франчески. Фото gradara.org)
Соседняя Градара подсуетилась и «поместила» трагедию в свой великолепный замок, хотя никаких доказательств того, что история происходила именно там, нет. Сантарканджело-ди-Романья в последние годы открыто оспаривает право Градары на роль места действия, но в Сантарканджело не сохранились те византийские постройки, в которых по мнению местных историков, происходило действие, а городской замок хоть и принадлежал все тому же семейству Малатеста, был построен значительно позже. К тому же он имеет довольно невзрачный вид и вовсе не имеет знаменитого лючка, которому безосновательно уделяется столь пристальное внимание.
Словом, каждый из городов тащит одеяло на себя - ведь легенда притягивает туристов, а туристы приносят деньги. К самим туристам применима цитата из другого великого поэта: «Ах, обмануть меня не сложно, я сам обманываться рад». Собственно, и «Божественная Комедия» - единственный письменный источник, повествующий об этой истории - всего лишь литературное произведение. Данте был поэт, так что ни о каком серьезном свидетельстве в этом случае и речи быть не может.
Политика
Между тем, в последнее время среди историков все большую популярность приобретает версия того, что убийство Франчески было совершено вовсе не из ревности, а по банальным политическим мотивам. Очень уж непростой была ситуация в политике на тот момент и слишком уж в ходу были так называемые браки стратегического значения. К примеру, в семействе да Полента в этом плане одной Франческой дело не ограничилось: ее родной брат был таким же образом женат на Маддалене, младшей сестре все тех же Паоло и Джанчотто.
Джованни Малатеста был однозначно заинтересован в том, чтобы убрать с пути более красивого и удачливого по части карьерного роста младшего брата, уже отмеченного на тот момент Римским Папой. А что пострадает собственная жена - дело десятое, долго ли другую найти. Тем более, что организаций по защите женщин от домашнего насилия и просто понятия «права женщин» в те времена не водилось.Таким образом, вполне возможно, что между Паоло и Франческой вообще не было никакой любовной связи, а просто потребовалась какая-то «приличная» причина для братоубийства.
Важным свидетельством тому, что убийство Паоло и Франчески могло быть политическим, является, кстати, то самое отсутствие документальных источников. С 1295-го года Малатеста надолго становятся полноправными хозяевами Римини, что дает им полную власть над архивами и возможность вымарывать в них все, что душа пожелает - в первую очередь, разумеется, компромат на самих себя.
Однако всем рот не заткнешь. Пятую песнь «Ада» Данте писал еще не добравшись до Равенны, где мог бы услышать ее из уст близких родственников Франчески. Это означает лишь одно: история двух несчастных уже успела на тот момент получить достаточную огласку, чтобы о ней узнал находящийся на другом конце страны поэт.
Словом, до тех пор, пока не изобретут машину времени, узнать точно, что же именно случилось в конца тринадцатого века в семействе Малатеста, не представляется возможным. На этом и закончим.
Опера в одном акте, двух картинах с прологом и эпилогом. Либретто М. Чайковского.
Премьеры первых постановок: Москва, Большой театр, 11 (24) января 1906 г., под управлением автора (в один вечер с оперой Рахманинова «Скупой рыцарь»); там же, 27 сентября 1912 г., под управлением Э. Купера.
Действующие лица:
- Тень Вергилия (баритон)
- Дант (тенор)
- Ланчотто Малатеста, властитель Римини (баритон)
- Франческа, его жена (сопрано)
- Паоло, его брат (тенор)
- Кардинал (без речей)
- Призраки ада. Свита Малатесты и кардинала
Действие происходит в аду и в Италии XIII века
История создания
Осенью 1904 года, через восемь лет после окончания консерватории, Рахманинов занял пост дирижера Большого театра в Москве и стал руководить его русским репертуаром. Деятельность его продолжалась два сезона, во время которых он не оставлял и сочинение. Именно в эти годы были написаны «Скупой рыцарь» и «Франческа да Римини». После выдающегося успеха своей экзаменационной оперы, «Алеко» (1892), композитор вновь обращается к камерному жанру; его не привлекают перспективы полновечернего спектакля с большими хоровыми сценами, включением балета, с многими действующими лицами.
Либретто Модеста Чайковского (1850—1916) наилучшим образом воплощало сюжет, неоднократно использовавшийся до того в музыке — историю влюбленных из Римини, рассказанную Данте (1265—1321) в Пятой песни первой части («Ад») «Божественной комедии» (1307—1321). Великий поэт раннего итальянского Возрождения писал свое самое крупное произведение, состоящее из трех частей — «Ад», «Чистилище» и «Рай», на протяжении многих лет, до самой смерти.
Содержанием первой части является путешествие автора в сопровождении призрака древнеримского поэта Вергилия в преисподнюю, которая состоит из семи кругов. В разных кругах ада находятся наказуемые за разные грехи. Во втором круге — совершившие прелюбодеяние. В «Божественной комедии» Данте часто использовал подлинные исторические факты. К ним относится и история любви Франчески Полента из Равенны, отданной замуж за владетеля Римини Малатесту, чтобы положить конец давней вражде между их семьями. По обычаю того времени свататься в Равенну приехал не сам Малатеста, а его младший брат, и Франческа была убеждена, что именно он — ее жених. История Франчески и Паоло была известна в Италии настолько широко, что Данте не останавливается на ней подробно.
К этому сюжету обращался Чайковский в симфонической фантазии «Франческа да Римини», на него же, переработанного в четырехактную трагедию английским драматургом С. Филиппсом, написал в 1902 году оперу Э. Направник. Однако именно Модест Ильич Чайковский, выдающийся либреттист, автор многих либретто опер своего великого брата, «Дубровского» Направника и других известных опер, нашел наилучшее решение. Он создал лаконичный и емкий текст, в котором полно отражена трагедия, но нет ничего лишнего, отвлекающего от развития драмы, как это получилось у Филиппса. Любопытно, что Рахманинов начал работу над своей «Франческой» до Направника — эта история захватила его еще в 1900 году. Во время пребывания в Италии, куда композитор поехал летом 1900 года к Шаляпину, готовившемуся в это время к дебюту в Ла Скала в роли Мефистофеля, Рахманинов задумал любовный дуэт. Однако сочинение было отложено, и вернулся к нему композитор только в 1904 году, после завершения «Скупого рыцаря».
Премьера «Франчески да Римини» состоялась в один день со «Скупым рыцарем» — 11 (24) января 1906 года в Московском Большом театре, под управлением автора.
Сюжет
«Первый круг ада. Скалы. Мрак. Уступы, ведущие в бездну. Все озарено отблеском быстро мчащихся туч. Слышны безнадежные вздохи» (здесь и далее цитируются ремарки клавира оперы). Появляются Тень Вергилия и Данта. Они со страхом спускаются вниз. «Все заволакивают черные тучи. Воцаряется полный мрак». Постепенно он рассеивается. «Пустынная скалистая местность с далеким горизонтом, озаренным красным светом. Направо возвышение с обрывом в пропасть. Слышен отдаленный грохот бури и приближающегося вихря страждущих».
Тень Вергилия объясняет Данту, что здесь те, что подчинили разум страсти... «Приближающийся вихрь заглушает Тень Вергилия...
Проносятся со страшной быстротой призраки. Стоны, вопли, крики отчаяния. Данте в ужасе прижимается к скале. Тень Вергилия как бы называет тени пролетающих мимо. Постепенно вихрь, удаляясь, стихает; толпа страждущих редеет. Показываются призраки Франчески и Паоло». Данте хочет узнать, кто эти несчастные. «Призраки Паоло и Франчески подлетают к Данте. Облака заволакивают сцену».
Римини. Дворец Малатесты. Ланчотто собирается в поход против врагов Папы. Его благословляет кардинал.
Ланчотто приказывает слугам позвать супругу.
Он размышляет о том, что обманул Франческу: послав за ней брата Паоло, он по наущению отца Франчески скрыл, что тот поведет ее к алтарю лишь как представитель Ланчотто. Она клялась пред Богом быть верною женою Паоло. Лишь приехав в Римини, Франческа узнала, что ее муж — не красавец Паоло, а хромой уродливый Ланчотто.
С уст ее сорвались тогда горькие слова: «Зачем, увы, зачем меня вы обманули»...
Смиренная, кроткая, она, если б не этот обман, могла примириться со своей судьбой, но теперь душу Ланчотто терзают подозрения: Паоло так красив, так нежен с ней. Ланчотто хочет убедиться в измене жены. Входит Франческа. Малатеста объявляет ей о походе. Она предлагает на время отсутствия супруга удалиться в монастырь, но тот оставляет ее под охраной Паоло. Франческа готова подчиниться любому решению супруга. Отчаяние охватывает его: не подчинения он желает, а любви! Но Франческа не умеет лгать. Она спрашивает, когда супруг вернется. Его ответ — когда падут враги, не раньше, но после ее ухода Ланчотто злорадно хохочет: «Когда вернусь?... Узнаешь скоро!»Комната во Дворце Римини. Паоло читает Франческе историю о Ланселоте и прекрасной Гиневре. Под впечатлением прочитанного он, не в силах сдержать свои чувства, падает на колени перед Франческой и рыдает. Напрасно она утешает его: недолог срок земных скитаний, блаженство ждет их за гранью мира... Но Паоло отвергает рай с его красой бесстрастной, он хочет блаженства на земле!
Он обнимает Франческу. «С тобою ад мне лучше рая», — признается она. Все заволакивают облака. Из глубины выступает Ланчотто с кинжалом и произносит вечное проклятье преступившим обеты. «Облака заволакивают все. Раздаются раздирающие крики Франчески и Паоло. В отклик к ним отдаются вопли и крики страждущих».
Снова круг ада. «О, в этот день мы больше не читали!» — восклицают тени Франчески и Паоло и исчезают в адских вихрях. Дант падает, как мертвый.
Музыка
«Франческа да Римини» — камерная опера, сближающаяся с оркестровой поэмой и кантатой. Содержание драмы передает оркестр, действие развивается непрерывно, без деления на номера. Это особенно проявляется в обрамляющих оперу сценах ада, где реплики героев вплетаются в оркестровую ткань как одна из составляющих, а хор, в основном поющий без слов, используется как тембровая краска.
В 1-й картине глубоким психологизмом выделяется монолог Ланчотто «Ничто не заглушит ревнивых дум» и его обращение к Франческе «О, снизойди, спустись с высот твоих, звезда моя», полное тоски и страсти. 2-ю картину составляет дуэт Франчески и Паоло, развивающийся от спокойно-отстраненного чтения к порыву непреодолимой страсти.
Сольный эпизод Франчески «О, не рыдай, мой Паоло», полный глубокого чувства, часто исполняется как отдельный номер.
Наша беседа началась с воспоминания о всем известной сейчас и очень простой на первый взгляд любовной истории, рассказанной Данте Франческой да Римини. Почти за пятьдесят лет до моего приезда в Равенну, примерно в 1275 году, Франческа, дочь синьора Равенны Гвидо да Полента-старшего, была выдана замуж за уродливого Джанчотто Малатеста , синьора Римини. Она полюбила его красивого сводного брата Паоло и вместе с ним была убита ревнивым мужем. Данте включил в пятую песнь «Ада» рассказ Франчески - ее тени, уносимой губительным вихрем, - и этот рассказ приобрел такой же резонанс, как история Ромео и Джульетты, и в течение семи веков сжимает сердце каждого читателя «Божественной комедии». Сам Данте первый почувствовал мучительное сострадание к бедным влюбленным, читавшим роман о Ланчелоте и Джиневре и вслед за героями романа соединившим свои губы в поцелуе, который стал первым шагом к смерти и посмертным мукам. Это он, выслушав рассказ Франчески да Римини, «упал, как падает мертвец». Прекрасная характеристика этой сцены у Де Санктиса («Данте растерян, он отвечает как во сне, как бы говоря сам с собой, не может ответить Франческе и под конец падает как мертвец; Данте - мучительное эхо Ада - несет вниз человеческое сердце»…) кажется выражением эмоционального впечатления многих поколений читавших «Ад», впечатление, которое сохранится в веках.
Я спросил Данте, почему среди ужасов воображаемого ада и всех реальных ужасов жестокого века судьба Франчески и Паоло произвела на него наибольшее впечатление и заставила закрепить это впечатление для мира в рассказе, не имеющем подобных по лаконичности, простоте и впечатляющей силе.
Поэт ответил, что узнав о любви и гибели Франчески, он уже никогда не мог уйти от преклонения перед возвышенностью этой любви и от скорбного воспоминания о ее участи. Данте наблюдал невыносимые страдания всей Италии, его сердце вместило страдания всего мира, он пережил крушение идеалов флорентийского гибеллина, потерял надежду увидеть родной город, узнал горечь изгнания, но мировая и личная скорбь не заслонила трогательного образа Франчески и разрывающего сердце сострадания к ее судьбе. Пытаясь объяснить интенсивность этого чувства, Данте говорил, что Франческа и Паоло не были участниками политических интриг, религиозных и династических коллизий. Они были жертвами таких интриг и коллизий. Ценность их чувства, ценность их жизни - это ценность индивидуальной, неповторимой жизни.
В этом разговоре с Данте весной 1321 года я особенно сильно почувствовал характерное для поэта признание реальности и неповторимости конкретного, локального. Это чувство приближало Данте к тем, кто противопоставлял средневековой абстракции человека как носителя первородного греха, жаждущего спасения в лоне церкви, иного, конкретного, живого, «номиналистического» человека Возрождения.
Данте в этой связи говорил о ценности мгновения, о хрупкой прелести локального и исчезающего, о стремлении сохранить его, стремлении, составляющем душу поэзии. Мне трудно сейчас передать слова Данте, он говорил не терцинами, но построение фраз, интонации, модуляции голоса, выражение лица приближали его реплики к поэтической речи, которая только и могла выразить многокрасочность происходящего. Я невольно вспомнил высказанное в «Божественной комедии» тоскливое прощание с навсегда уходящим сегодняшним днем. В VIII песне «Чистилища» есть пронизанная примиренной грустью строка о «дальнем звоне, подобном плачу над умершим днем». И так же неповторимо индивидуальное счастье, и так же грустна его эфемерность. И тем грустнее, чем полней, неповторимей и индивидуальней оно.
Мне хотелось спросить Данте, почему суровая и жесткая архитектоника «Ада» с неизбежной карой, с полным подчинением грешника общей судьбе сочетается с нежным участием к индивидуальной судьбе Франчески, столь далекой от убеждений и симпатий поэта, населившего круги ада, руководствуясь железными нормами, вытекающими из этих убеждений. Как сочетается апология любви Франчески с суровым наказанием грешницы? Куда ведет эта коллизия поэтики, поэтического сострадания к преходящей земной любви и пафоса мировой архитектоники? Нет ли здесь веяния новой эпохи, еще не наступившей, но уже приближающейся?
Данте ответил мне не сразу. Вернее, я не сразу извлек из его слов ответ на этот вопрос, который, впрочем, и не был задан в прямой и далекой от начала XIV века форме, в какую я его облек сейчас. Данте заговорил о своем друге Гвидо Кавальканти , авторе знаменитой любовной канцоны, и о теме любви и отношении к ней в средневековых философских и теологических трактатах. Постепенно выяснялась его собственная концепция, очень близкая к концепциям Возрождения. Данте вспоминал о литературных спорах конца предыдущего столетия, но эти воспоминания при всей своей философской глубине оставались автобиографическими. То, что поэт говорил о своих любовных сонетах, о «Новой жизни», о стихах Кавальканти и других поэтов того времени, сливалось с рассказом о личных импульсах поэзии. И прежде всего о Беатриче.
В свою очередь, эволюция самой любви не отделялась в этих воспоминаниях от эволюции философии любви. Данте обсуждал философию любви, какой она излагалась в некоторых известных ему средневековых трактатах и в средневековой поэзии. Трактатов было немного, совсем немного. Почти непрерывное обсуждение философии любви началось позже. Я читал некоторые сочинения XV–XVI веков, в том числе комментарии Марсилия Фичино к «Пиру» Платона, «Диалоги о любви» Иегуды Абарбанеля , другие работы, продолжавшие неоплатоническую традицию, затем вышедшую за пределы этой традиции, найденную и опубликованную уже в наше время («наше» в исходном для меня отсчете времени, в 1963 году) «Любовную философию» Франческо Патрици , а также современные (в том же хронологическом смысле), посвященные Возрождению историко-литературные обзоры. То, что говорил Данте, было очень несредневековым, очень созвучным XV и XVI векам, оно невольно модернизировалось в моем сознании, с опережением на полтора-два века, и я изложу идеи Данте в такой модернизированной, ренессансной форме.
Возвышенная любовь - чем она возвышенней, тем больше - выделяет личность любимой, делает ее нетождественной всему миру, незаменимой. На постоянный вопрос: «Почему ты любишь?» - нельзя, по мнению Данте, ответить перечислением предикатов, они приравнивают объект любви другим; единственный ответ: «Ты - это ты, ты нетождественна никому, ты единственная»…
Данте не забывал о начале беседы, возвращался к Франческе да Римини, поводом для обобщения были чувства Паоло и Франчески. Но вскоре он вспомнил один из своих сонетов, где любовь рассматривается уже не как изоляция индивидуальной судьбы от общей, а как исходный пункт преобразования общей судьбы:
Залит проклятым ядом целый свет;
Молчит объятый страхом люд смиренный.
Но ты, любви огонь, небесный свет,
Вели восстать безвинно убиенным.
Подъемли Правду, без которой нет
И быть не может мира во Вселенной.
